|
Главная
Хроника
Документы
Мнения Об архиве
|
Михаил Маркович Кром,
кандидат исторических наук, декан факультета истории
Европейского университета
в Санкт-Петербурге
Прежде всего, как декан факультета истории Европейского университета в
Санкт-Петербурге (ЕУСПб), хочу выразить нашу озабоченность и
заинтересованность в судьбе Российского государственного исторического
архива (РГИА), крупнейшего исторического архива.
По существу дела мне кажется, что Г.Г.Лисицына, до меня выступавшая по
этому вопросу, сказала почти всё. Сказала очень квалифицированно, используя
и свой огромный опыт работы в РГИА в течение более 20 лет, а также те
знания, которые есть у Галины Георгиевны как нынешнего руководителя
Архивно-тренингового центра при ЕУСПб. Она безусловно владеет всей
информацией о том, на каких принципах должны строиться сейчас архивы, как
они должны быть оснащены и как они должны работать.
Я бы хотел коротко остановиться прежде всего на научном и общественном
значении архива, тем более такого крупного и уникального, как Российский
государственный исторический архив.
Что касается общественного значения, то эти вопросы - строительства нового
здания или перестройки архива ни в коем случае не могут стать келейными,
закрытыми от обсуждения. Поэтому, когда Росархив заявляет, что этот вопрос
не подлежит обсуждению и дискуссия неуместна, я с этим категорически не могу
согласиться. Это дело, которое касается всех историков, всех гуманитариев и
в целом всех людей, которым не безразлично историческое наследие нашей
страны, судьба культуры России. Поэтому мне кажется очень важным, чтобы все
аспекты, всё, что касается судьбы архива, обсуждалось гласно, чтобы это было
доступно научной общественности, культурной элите Петербурга и России.
Второй аспект, на котором я хотел бы заострить внимание, это специальные
вопросы, которые, конечно, должны решаться специалистами, будь то архивисты,
архитекторы, инженеры, специалисты в других вопросах, которые затрагиваются
при таком большом деле, как переоборудование архива или строительство нового
здания. И в этих вопросах, действительно, публицистическая шумиха вряд ли
оправданна. Общественность должна, как мне кажется, просто держать под
контролем решение этого вопроса в целом, но не входить в обсуждение
частностей, которые, увы, просто люди не могут себе представить, будучи
недостаточно информированы и компетентны по этим вопросам. Я тоже обсуждаю
эти сюжеты, как заинтересованное лицо, как историк, как исследователь, но,
конечно, многие вопросы мне просто неведомы, как именно это следует делать.
Но несколько пунктов, несколько принципов мне представляется необходимым
соблюсти. Но это такие принципы, которые понятны любому осведомленному в
вопросах культуры и истории человеку, даже если он не архивист и не работает
в архиве, и так близко с этим не соприкасается. Во-первых, и из ответа
Росархива это видно, и, по-моему, отвечает здравому смыслу, что, конечно,
архив, если ему уж суждено переехать в новое здание, должен переехать только
один раз в уже полностью укомплектованное, полностью приспособленное здание,
отвечающее всем современным требованиям, которые предъявляются к
архивохранилищам. Первое: очень важно максимально сохранить эти уникальные
документы. Второе: правильно должна быть организована сама процедура, сама
работа по подготовке фондов к переезду, по строительству самого здания,
чтобы здесь не было излишней спешки и суеты, чтобы всё делалось на высоком
профессиональном уровне и было бы обеспечено материальной базой в таком
объеме, в каком это необходимо. Я полагаю, что разменивать этот,
действительно, большой вопрос на какие-то маленькие и вместо того, чтобы
строить здание, отвечающее всем требованием, выделять какие-то мелкие,
иначе не скажешь как, подачки, - это не решение вопроса, это только
продление того кризисного состояния, в котором сейчас находится архив. Вместе
с тем, из той информации, которой я обладаю (сразу оговорюсь, что, может
быть, у меня недостаточно информации), я не могу согласиться и с теми
сотрудниками РГИА, которые полагают, что нынешнее здание идеально, что нужно
только поддерживать его в нынешнем состоянии, и что новое современное здание
просто не требуется. Я думаю, что это позиция не корректная, скажем так.
Еще один аспект, на котором хотелось бы мне остановиться
- это взаимодействие, сотрудничество архивистов и историков, поскольку
это большая проблема, и судьба РГИА сейчас высветила еще раз существующие
здесь трудности. Должен признаться, что мне как читателю, который регулярно
приходит в этот архив и в разные другие архивы, нередко в последнее время
приходится сталкиваться с недоброжелательным отношением хранителей, архивистов,
которые видят в исследователях, к сожалению, своих недругов каких-то;
существует какое-то раздраженное отношение, будто исследователи только
мешают и портят. Портят дела, отнимают время, занимают какое-то место
в помещении. Но важно понять, что общественное значение архива именно
в том, чтобы открывать доступ к этим уникальным документам всем исследователям,
которые работают над сохранением и приумножением того культурного наследия,
которое есть в стране. Документы не должны лежать просто мертвым грузом
и медленно угасать. Это понятно. При этом я безусловно выступаю за то,
чтобы все требования соблюдались неукоснительным образом; как пользоваться
документами, за этим должен быть контроль - это совершенно верно. Но это
никак не исключает доброжелательного отношения и помощи со стороны архивистов.
В свою очередь, историки просто обязаны прийти на помощь архиву в такие
кризисные моменты и выразить свою позицию, что мы, собственно, сейчас
и делаем, и готовы помогать и поддерживать архив и далее. И такая поддержка,
должен сказать, ощущается не только внутри страны, но из-за рубежа, и
ко мне обращались многие иностранные коллеги и спрашивали, что происходит
с архивом, и куда обращаться по поводу судьбы РГИА, которая их также,
безусловно, волнует. То, что я им порекомендовал, это такая общая, как
мне кажется, взвешенная позиция - спокойно и принципиально обсуждать эти
вопросы, обращаться к тем лицам, от которых зависит судьба архива. Не
создавать какой-то излишней нервозности и шумихи, но вместе с тем твердо
и последовательно отстаивать интересы архива, заботиться о том, чтобы
его дальнейшая судьба сложилась благополучно, и мы бы не утратили это
бесценное сокровище.
Вот, в целом, те основные принципы, которых, как мне кажется,
следует придерживаться при решении столь важных вопросов: нужна компетентность,
нужна гласность, открытость при обсуждении этих вопросов, и взвешенное,
серьезное отношение, а также выделение всех необходимых средств. Если
это необходимо, то надо обращаться и к иностранным благотворительным организациям,
потому что, безусловно, архив представляет ценность не только как некий
объект российского культурного и исторического значения; эти документы
бесценны, и они принадлежат всему мировому сообществу, поэтому мы вполне
можем рассчитывать на такую помощь и поддержку наших зарубежных коллег.
Вместе с тем, хочется затронуть и другой связанный с этим вопрос. Мне
кажется, позиция наших законодателей, позиция наших юридических служб
также влияет на судьбу РГИА, поскольку, если препятствовать законной реституции
тех архивных и других культурных ценностей, которые были перемещены во
время войны, и препятствовать законным обладателям (я сейчас не называю
никаких конкретных объектов, но ясно, что такая проблема есть) возвращать
эти ценности, мы тем самым лишаем себя поддержки в подобных случаях. Ясно,
что, если бы эти вопросы решались законно и справедливо, то при спасении
РГИА можно было бы больше рассчитывать на помощь наших коллег за рубежом.
Это, по-моему, очевидный факт. Поэтому следует не вести себя, подобно
собаке на сене: у нас есть очевидные проблемы с сохранением своего культурного
достояния, да еще к тому же мы пытаемся удержать и то достояние, которое
принадлежит другим народам и которое временно оказалось на территории
России. Такая позиция отношения к культурным ценностям как к чисто материальным
объектам, которые просто где-то складируются, и наши власти считают, что
очень хорошо, чтобы побольше добра лежало у нас в разных кладовых - это
совершенно неправильный подход. Гораздо важнее, чтобы эти ценности находились
в идеальных местах хранения, чтобы они были доступны, чтобы они экспонировались,
к ним был доступ исследователей и всех, кого волнует и интересует историческое
прошлое и судьба тех или иных культур, стран и т.д. Это мне кажется самым
важным. Поэтому рассуждая спокойно и здраво, постоянно поддерживая общественный
контроль за этой проблемой, решением всех этих вопросов, я думаю, что
мы можем добиться позитивного результата.
Вопрос: Как Вы считаете, имея такую четкую позицию, к кому бы ЕУСПб мог
обратиться за разъяснениями, дополнительными вопросами?
Ответ: Мне кажется, суть вопроса не в том, к кому обратиться. Принципиально мы поддерживаем общественный контроль, можно сказать, мониторинг ситуации, связанной с РГИА. На факультете есть очень квалифицированные сотрудники, которые детально представляют себе вопросы, связанные с судьбой архива, например, Г.Г.Лисицина и В.В.Лапин, и мы всегда готовы высказать свою позицию и будем это неустанно делать, каждый раз, когда об этом зайдет вопрос или обострится ситуация и т.п. Я думаю, что и внутри Университета мы будем вести такие консультации, мы готовы направлять письма, но делать это следует очень осмотрительно, каждое слово там взвешивать, будь то письмо в адрес Росархива или в адрес других официальных служб. Поэтому я не готов сейчас сказать, что завтра мы посылаем письмо туда-то и туда-то - это требует определенных консультаций. Если
квалифицированнейшие специалисты, которым в этом вопросе я полностью
доверяю, сочтут, что, действительно, полезно именно сейчас написать письмо
такому-то чиновнику, мы, конечно, немедленно это сделаем. Я-то полагаю, что
гораздо важнее сохранять и поддерживать постоянный контроль и давление на
соответствующие структуры. Сейчас вы опубликуете наши соображения в
Интернете; как я замечаю, интерес и забота в отношении этого проекта не
ослабевают. Поэтому главное происходит, главное делается - это заставляет
чиновников отвечать на вопросы. И в дальнейшем мы также не ослабим внимания
к этой, действительно, важнейшей проблеме. Но постараемся делать это без
нервозности, не говоря необдуманных слов, просто, чтобы не повредить, не
ухудшить ситуацию по сравнению с тем, что есть сейчас. Обе стороны (и
сотрудники РГИА, и власти) не во всём правы, и мы постарались это показать.
С одной стороны неверно, будто бы хранилища идеальны и ничего делать не
нужно, с другой стороны то, как власти это пытаются решать, конечно, внушает
большую тревогу. И научная общественность должна занять продуманную позицию
и её и придерживаться. Время от времени выступая с комментариями в разных
средствах информации, обращаться к тем или иным чиновникам с вопросами или
призывами действовать разумно и, что очень важно, открыто. И чтобы чётко
было видно, что всё делается действительно серьезно, продуманно и под это
есть соответствующие финансы, что это государственная политика, а не то, что
часто выдается за государственную политику, когда мы видим просто какие-то
действия, мало согласованные, рискованные и опасные, а порой и авантюрные,
тех или иных чиновников, которые мало задумываются о важном государственном
значении всех этих решений. Вот так я бы ответил на Ваш вопрос.
Вопрос: кого Вы бы делегировали, чью кандидатуру предложили в состав
тендерной комиссии, которая будет выбирать подрядчиков на реконструкцию
нынешних зданий РГИА?
Ответ: С моей точки зрения, если бы Г.Г.Лисицина и В.В.Лапин, оба или
кто-то один из них, согласились участвовать в такой работе, поскольку они
оба и достаточно компетентны, и имеют безупречную репутацию, и материально
не заинтересованы, а заинтересованы только как знатоки архивного дела, как
люди, которым не безразлична судьба РГИА - это было бы замечательно. Но,
безусловно, мы об этом их и должны спросить.
Вопрос: считаете ли Вы, что в Санкт-Петербурге назрела необходимость
создания независимого экспертного совета специалистов и общественности для
анализа всех предложений о реставрации, реконструкции, сносе зданий в
историческом центре города, по примеру того, какой существует в Москве? Кто
бы мог в него войти?
Ответ: Здесь важна правильная последовательность вопросов. Первый момент.
Если такой орган создается, совещательный орган, то он должен иметь какой-то
механизм воздействия, иметь какую-то силу для власти - пусть не
обязательную, но хотя бы рекомендательную. Это значит, что должно быть
предварительно достигнуто определенное согласие или соглашение с теми уже
официальными структурами, которые принимают решение. Потому что, если
возникнет еще один комитет, который будет абсолютно безгласен и безвластен и
его рекомендации никем из чиновников не будут восприниматься, то это не
пойдет на пользу, а люди, участвующие в нем на общественных началах, через
какое-то время потеряют интерес к этому или просто отчаются в том, что им
удасться чего-то добиться. Поэтому, если такая инициатива, разумная
инициатива, возникает, то важно найти точки соприкосновения с теми
структурами, которые существуют официально, исполняют законные полномочия и
при которых может быть такой общественный совет. Причем, это разные
структуры могут быть - не только исполнительная власть, но и, например,
Законодательное Собрание. Сначала надо заручиться какой-то поддержкой или
симпатией таких властных структур, чтобы было ясно, что работающие в совете
на общественных началах люди, будут трудиться в тесном контакте с тем или
иным органом власти. Тогда появится приводной ремень к исполнению решений, и
можно быть уверенным, что в этом случае это не останется просто разговорами.
А вот уже другой вопрос - это состав такого общественного совета. Напомню,
что есть Общество охраны памятников, один из его постоянных членов, проф.
А.Н.Цамутали - преподаватель ЕУСПб; я знаю, что он очень активно работает в
этом обществе. Возможно, Общество охраны памятников нуждается в какой-то
реорганизации, но игнорировать его существование было бы неправильно.
Поэтому, если создается новый общественный совет, то, наверно, разумно,
чтобы активисты существующего общества вошли в него. И охрана памятников, и
Фонд культуры, и историко-архивное общество, а также не ассоциированные
историки и архивисты города, если такой совет будет создаваться, конечно,
должны иметь возможность в него вступать. Очевидно, должна быть информация,
в том числе и на сайтах в Интернете, и в печати, что организуется такой
Совет. ЕУСПб готов участвовать в этой работе, безусловно, и поддерживать её.
Назад
|
